И. Азизян. Мемориал: функция, концепция, композиция

На обложке журнала «Декоративное искусство СССР» № 3 за 1972: Памятный знак «Разорванное кольцо» на Дороге жизни, Ленинградская область

 

 

 

Автор статьи:	Ирина Атыковна Азизян (9 апреля 1935, Москва — 22 июня 2009, Москва) — российский искусствовед, архитектор, живописец. Доктор искусствоведения, профессор, член Союза художников и Союза архитекторов России, почётный архитектор РФ. В 1968 году защитила кандидатскую диссертацию по теме «Проблемы композиционного единства пластических искусств в современном архитектурном ансамбле», в 1988 — докторскую диссертацию «Взаимодействие архитектуры с другими видами искусства». С 1968 по 1989 год работала в МАРХИ — преподавала «Введение в архитектурное проектирование» (1968—1970) и живопись на кафедре живописи (1974—1989). С 1988 года возглавляла отдел теории архитектуры в НИИТАГ РААСН. Сфера научных интересов — русский авангард, взаимодействие архитектуры и изобразительных искусств в культуре.
Статья публикуется по изданию:	Мемориал: функция, концепция, композиция / И. Азизян // Декоративное искусство СССР : Ежемесячный журнал Союза художников СССР. — 1972. — № 3. — С. 10—15.
Аннотация:	В статье рассматриваются функции, концепции и композиции мемориалов. Автор анализирует способы передачи исторической темы или события через надписи, повествовательные элементы и чистую художественную форму. Особое внимание уделяется современным мемориальным комплексам, посвященным событиям Второй мировой войны, где сохранение подлинной среды события играет ключевую роль. Исследуются различные символические и метафорические элементы, взаимодействие архитектуры, скульптуры и ландшафта в мемориалах. Подчеркивается значение интеграции непластических форм, таких как слово, звук и свет.   The article examines the functions, concepts, and compositions of memorials. The author analyzes ways to convey historical themes or events through inscriptions, narrative elements, and pure artistic form. Special attention is paid to contemporary memorial complexes dedicated to World War II events, where preserving the authentic environment plays a key role. Various symbolic and metaphorical elements, as well as the interaction of architecture, sculpture, and landscape in memorials, are discussed. The importance of integrating non-plastic forms, such as words, sound, and light, is emphasized.   这篇文章探讨了纪念碑的功能、概念和构图。作者分析了通过铭文、叙事元素和纯艺术形式传达历史主题或事件的方式。特别关注了致力于第二次世界大战事件的当代纪念建筑群,其中保留真实的事件环境起到关键作用。讨论了各种象征性和隐喻性元素,以及纪念碑中建筑、雕塑和景观的互动。强调了融合非塑形式如文字、声音和光线的重要性。   この論文では、記念碑の機能、概念、構成について検討されています。著者は、銘文、物語の要素、純粋な芸術的形態を通して歴史的なテーマやイベントを伝える方法を分析しています。特に第二次世界大戦のイベントに捧げられた現代の記念コンプレックスに注目が払われており、そこでは出来事の本物の環境を保存することが重要な役割を果たしています。記念碑における様々な象徴的・隠喩的要素、建築、彫刻、景観の相互作用が議論されています。言葉、音、光などの非プラスチック形態を統合することの重要性が強調されています。   Der Artikel untersucht die Funktionen, Konzepte und Kompositionen von Denkmälern. Die Autorin analysiert Wege, historische Themen oder Ereignisse durch Inschriften, narrative Elemente und reine künstlerische Form zu vermitteln. Besonderes Augenmerk liegt auf zeitgenössischen Gedenkstätten für Ereignisse des Zweiten Weltkriegs, bei denen die Bewahrung der authentischen Umgebung eine Schlüsselrolle spielt. Es werden verschiedene symbolische und metaphorische Elemente sowie die Wechselwirkung von Architektur, Skulptur und Landschaft in Denkmälern diskutiert. Die Bedeutung der Integration nicht-plastischer Formen wie Wort, Ton und Licht wird hervorgehoben.   L'article examine les fonctions, les concepts et les compositions des mémoriaux. L'auteur analyse les moyens de transmettre les thèmes ou événements historiques à travers les inscriptions, les éléments narratifs et la forme artistique pure. Une attention particulière est accordée aux complexes commémoratifs contemporains dédiés aux événements de la Seconde Guerre mondiale, où la préservation de l'environnement authentique de l'événement joue un rôle clé. Divers éléments symboliques et métaphoriques, ainsi que l'interaction entre l'architecture, la sculpture et le paysage dans les mémoriaux, sont abordés. L'importance de l'intégration des formes non plastiques, telles que le verbe, le son et la lumière, est soulignée.
Все выпуски журнала «Декоративное искусство СССР» в библиотеке TEHNE:	https://tehne.com/library/zhurnal-dekorativnoe-iskusstvo-sssr-moskva-1957-1991

 

 

 

 

Сотни тысяч плит, обелисков, пирамид, сотни тысяч фигур из камня и бронзы живут века и воздвигаются сегодня — как свидетельства человеческого стремления к победе над временем. Каждый памятник, созданный вчера или сотни лет назад, в честь того или иного лица или события, говорит потомкам больше, нежели только о теме, которой он посвящен. Чем дальше время восприятия мемориала от времени его создания, тем все более и более тема или конкретный герой выступают лишь как исторический повод к созданию мемориального объекта. Однако памятник и спустя века остается памятником определенной идеи: могущества и величия, безутешной скорби или элегической грусти, чистоты и стремления к свету, любви или благоговения.

 

 

Архитектор К. Мельников

Проект памятника X. Колумбу. 1939

 

 

Как всякое другое создание материальной культуры, памятник несет в себе информацию о создателе, его современниках, об их социально-политических, этических и эстетических идеалах. Своей материальной формой он повествует об уровне развития техники своего времени, опосредованной тектоническим строем произведения, пластической и фактурной моделировкой. И, наконец, сооруженный мемориал — всегда фрагмент некоего пространства, среды, организующий ее и играющий ту или иную роль в единой архитектурно-ландшафтной и градостроительной композиции. Эта формально-композиционная функция действует и тогда, когда конкретно-историческая роль — своего рода «посвящение» мемориала — не прочитывается. Далее речь пойдет о той художественно-композиционной роли, которую играет памятник в современной среде: об организации пространства ансамбля города, парка, кладбища; о тех функциональных процессах, которые он вызывает и предопределяет, будь то туристское паломничество или ритуал.

 

 

Архитектор Ле Корбюзье

Проект мемориала Вайяну-Кутюрье. 1938

 

 

Каковы же основные концепции мемориала? Прежде всего сам исторический повод или тема. Как они могут быть «прочтены» современниками или потомками? Совершенно очевидно что эту столь конкретную информацию несет соответствующая надпись на мемориале. Отсюда: «прочтение» конкретной исторической темы обязано прежде всего информации текстовой. В этом убеждают десятки подобных памятников, разнящихся лишь своей конкретной надписью.

 

Может ли определенная тема быть прочитанной и вне надписи? Один из наиболее распространенных путей решения этой проблемы также имеет какую-то связь с литературой и заключается в повествовании содержания различными изобразительными средствами, то есть в иллюстративности.

 

Подобная информация наглядна, однако всегда может вызвать сомнение в ее исторической достоверности, в том, почему изображено именно это, именно так, а не иначе. Так же как и надпись, повествовательные детали, рельефы, атрибуты, как правило, с большого расстояния не прочитываются — воспринимается главное: сам памятник и его наиболее общая форма, фокусирующая мемориальное пространство. Отсюда становятся понятными поиски чистой архитектурно-скульптурной формы, которая должна воздействовать на зрителя своим масштабом, пластикой линий и масс, способна оторвать его на какой-то миг от повседневной жизни, чтобы приобщить к идеям, заложенным в мемориале.

 

 

Скульптор К. Бранкузи.

Надгробный памятник Кладбище Монпарнас, Париж. 1908

 

 

Углубленное раздумье, переживание требуют пространства, в котором эти чувства могли бы быть наиболее полно реализованы. Поэтому мемориальные памятники вытесняются из городских ансамблей, пространство которых выполняет множество других функций. Так образуется чисто мемориальное пространство.

 

 

Архитекторы Г. Асарис, О. Закаменный, И. Страутманис, О. Остенберг, скульпторы Л. Буковский, Я. Заринь, О. Скорайнис Мемориальный комплекс на месте бывшего фашистского лагеря смерти в Саласпилсе. 1967

 

 

Если проследить процесс развития концепций мемориалов, то получим последовательный ряд: от памятной надписи — литературно-повествовательного или символико-аллегорического рассказа — к чистой, сильно воздействующей форме и, наконец, к сложной пространственной структуре. Иными словами, мемориал проходит стадии развития самостоятельных композиционных типов, существующих подчас исторически одновременно. Вместилищем всех форм увековечения является мемориальный комплекс, а потому рассмотрение его концепций особенно интересно.

 

 

Скульптор В. Хасиор

Памятник борцам, павшим за укрепление народной власти в Чорштыне. Польша

 

 

Каким должно быть мемориальное пространство, чем создается эмоциональная атмосфера, особый психологический климат мемориального комплекса? Убедительный ответ на этот вопрос дают памятники-ансамбли, посвященные событиям и людям, героям и жертвам второй мировой войны. Мемориальные ансамбли образуют особую область монументального искусства, где потребность в наиболее высоком откровении сегодня, как и прежде, дает наиболее правдивые и выразительные художественные образы. Сохранение материально-пространственной среды события с включением памятных знаков, усиливающих эмоциональное воздействие документа, становится ведущей концепцией современных мемориалов. Это своеобразный музей, экспонаты которого несут информацию исторической достоверности, и одновременно — это пространство, сопричастное героическому или трагическому событию, вовлекающее в круговорот переживаний, преодолевающих время — расстояние от памятного события до сегодняшнего дня.

 

 

Архитектор К. Танге

Арка мира в память жертв атомной бомбардировки Хиросима. 1957

 

 

Документальное сохранение пространственной среды стало исходной идеей памятников-ансамблей героической Брестской крепости и трагического Саласпилса, мемориальных комплексов на месте лагерей смерти — Маутхаузена, Освенцима и пр.

 

В ряде случаев среда-очевидец — это природный ландшафт, без каких-либо построек, атрибутов и колючей проволоки. Земля, вода, небо и могилы. Отношение к самой земле как к памятнику отличает большинство проектных замыслов ансамблей Яйнци (Югославия), Бабьего Яра и других.

 

Каждый элемент мемориала воспринимается во взаимодействии с другими; таким образом, тема раскрывается множественностью информаций, что можно считать характерной чертой современности.

 

В комплекс мемориала включается и чисто музейная часть, расположенная либо в сохраненных объектах исторического значения, либо во вновь построенных специальных музейных зданиях (Хиросима, Заксенхаузен, Павиак, Саласпилс, Миус и др.). Музей становится составным элементом мемориала, источником комплексной информации: документально-предметной, текстовой и фото. В ряде современных комплексов (Ленино, Майданек) музей принимает на себя функцию композиционной доминанты мемориального пространства. Этому способствуют выбор места сооружения музея, композиция пространства, график движения зрителя, запоминающаяся форма самого музейного здания.

 

 

 

Архитекторы Ю. Градов, В. Занкович, Л. Левин, скульптор С. Селиханов

Мемориальный комплекс «Хатынь». 1968—1969

 

 

Ведущая концепция развивается и обогащается символическим предметным изображением, помещенным в исторически достоверном пространстве. Документальная среда и предмет-символ сливаются в сложный монументальный образ: Хатынь, Павиак.

 

Тюрьма Павиак — место мученической смерти тысячи поляков. Ныне по этой территории проходит крупная магистраль, которая отделяет руины женской тюрьмы, разрушенной во время варшавского восстания, от остальной части. Реконструкция Павиака в его прежнем виде была невозможной. Решено было показать лишь фрагменты сохранившихся подземных казематов. К низкому павильону казематов, в котором разместился музей, устроен подъезд, выложенный камнем и обведенный бетонной стеной. Ажурные железные ворота ведут в тюремный двор. Каменные блоки, нагроможденные на небольшом пространстве, как бы сдвигаются в сторону, раскрывая композиции из металла, установленные в том месте, через которое заключенные умудрялись совершать побег из тюрьмы.

 

Внутренняя часть стены (по ул. Дзиелна), обращенная в мемориальное пространство, покрыта каменными плитами разных размеров, размещенными на неодинаковых расстояниях друг от друга. Плиты служат как бы надгробными камнями, посвященными убитым заключенным. Близ старых тюремных ворот — сохранившееся со времени оккупации дерево — предмет культа для семей погибших.

 

Комплекс Павиак — типичный пример символического воссоздания предметной среды памятного места с включением предметов-очевидцев и метафорических пластических акцентов, образно переосмысляющих событие.

 

 

Архитектор Ю. Бухевич, скульптор Ю. Стасинский

Памятник жертвам фашизма Хелмно-на-Нере

 

 

Основная концепция памятника жертвам атомной бомбардировки в Хиросиме — антитеза разрушению, войне, горю: город-памятник, город — форум мира. В этом городе есть памятный парк, площадь и арка мира, музей атомной бомбардировки, международные форумы, гостиницы, стадионы. От прежней Хиросимы, полностью разрушенной при взрыве атомной бомбы, сохранены как исторический документ лишь развалины здания биржи, попавшего в эпицентр взрыва. Свидетели атомной бомбардировки — деревья парка, четверть века болеющие, как люди, лучевой болезнью.

 

 

Архитектор Ю. Стоэр, скульптор Р. Веебер

Памятник битвы против немцев в Лыхавере (близ Вильянди). 1969

 

 

И еще одна концепция памятного комплекса широкого урбанистического характера — «Зеленое кольцо Славы» под Ленинградом: система священных рощ и полей, курганов и памятников, аллей, памятных дорог, связанных единством темы и общих архитектурно-художественных принципов.

 

Священные холмы, поля, рощи. Анчупские священные поля под Ригой. Зеленая дубрава и женщина — «древо жизни» на кургане Славы на Ивановских порогах.

 

Жизнь, цветы и деревья вырастают над могилами воинов, на месте фашистских концлагерей, рвов массовых расстрелов. Живые, растущие деревья, цветы и их символические каменно-бетонные изображения — все это памятники.

 

 

Архитектор В. Филиппов, скульптор К. Симун

Памятный знак «Разорванное кольцо» на Дороге жизни Коккоревский спуск Ленинградская область. 1966

 

 

Символы всех родов: символ победы жизни над смертью — цветок, лавровый лист; символ гуманистической сущности события — воин с опущенным мечом и ребенком на руках; символ безмерной скорби по погибшим — Родина-мать, оплакивающая своих детей, изображения траурно приспущенных знамен; символ неприступности или военного натиска, тарана, разорванного кольца блокады или окружения.

 

Символы, претворенные в сложный архитектурно-художественный образ или нашедшие свой простой изобразительный эквивалент. Концепции многогранны, многолики, противоречивы и едины. Многие из них имеют глубокие народные традиции.

 

Современные мемориальные комплексы, созданные за последнее двадцатилетие, свидетельствуют об изменении принципов художественного формирования пространства. Развитие заключается не в переходе от моноцентрических композиций (Калининград, Пирчюпис) к полицентрическим (Волгоград, Ленино) и не в увеличении физических размеров мемориального пространства, а в переходе от пространства замкнутого, обособленного, конечного — к пространству открытому, перетекающему, непрерывному. От жестких осей симметрии и классицистических парадных перспектив, обозреваемых с постоянных точек зрения — к свободному развитию композиции во всех трех измерениях, к многообразию точек зрения, ракурсов, уровней, воспринимаемых последовательно и одновременно. От программирования четко начертанного, преднамеренного и последовательного движения человека в мемориальном пространстве — к увеличению степеней свободы движения, спонтанности и индивидуальности восприятия пространственно-временного образа.

 

Новые композиционные идеи пространства ярко отразились во взаимодействии архитектуры и скульптуры, а также в развитии собственно архитектурных и скульптурных форм монументов, связанных с общей эволюцией пространственно-пластического формообразования. От монументальной статуи Трептов-парка — к монументальному архитектурному объему памятника под Воронино и от него к мемориальному пространству ансамбля в Рио-де-Жанейро или Саласпилсе — это движение свидетельствует не просто о переносе идейно-смыслового центра тяжести с круглой скульптуры на архитектурный объем и пространство. Оно оговорит о развитии архитектурной формы, объемной и пространственной, о ее стремлении к полноценному эмоциональному звучанию, не ограничиваясь ролью пьедесталов и цоколей. Отныне архитектурный объем, поверхность — не фон для изображений, рельеф амальгамно покрывает их, не разрушая, а лишь создавая более трепетное, прерывное касание массы и пространства или связывая объем и рельеф в единую, пронизанную пространством структуру.

 

В Саласпилсе и Рио-де-Жанейро уже само пространство образно-многоголосно, а в нем объемы — архитектурный и скульптурный (массивный и ажурный) — независимо и взаимосвязанно ведут свою образную тему.

 

 

Архитектор П. Боттони

Мавзолей в память борцов Сопротивления. Болонья. 1959

 

 

Новые тенденции повлияли не только на композиционную взаимосвязь архитектуры со скульптурой, но и на саму скульптуру. Это видно в уплощенности, графичности рельефа, в обобщенности массивной бетонно-каменной скульптуры, в новых тектонических возможностях сквозного рельефа.

 

Было бы, однако, чрезвычайной ограниченностью говорить лишь о формальном влиянии архитектуры на скульптуру. Сама пространственная роль современного архитектурного объема, создающего вокруг себя поле действия и восприятия, несомненно, близка роли скульптуры. О влиянии скульптурной формы на архитектурную свидетельствует все возрастающая пластичность архитектурных объемов, поверхностей, пространств. Формальное взаимодействие архитектуры и скульптуры — реальное основание для их непосредственного композиционного единства. Яркий пример тому — югославские мемориальные комплексы: Ясеновац, Прилеп, Крушевац, Мостар, в которых достигнуто пластическое единство всех элементов ансамбля.

 

 

Архитекторы Я. Белопольский, В. Хавин, скульптор В. Цигаль

Мемориальный ансамбль польско-советского боевого содружества в с. Ленино. Монумент-броня. 1968

 

 

Еще одна характерная композиционная особенность, которую следует выделить в ряд ведущих — взаимодействие мемориального комплекса с природой.

 

Развитие форм взаимодействия ансамбля с природой зависит от пространственной концепции. Сегодня архитекторы не ограничиваются включением отдельных форм ландшафтной архитектуры, как это было в «Трептов-парке» или на Пиакаревском кладбище. Пространство ансамбля смело раскрывается в природу, включает крупные ландшафтные элементы, пейзажные панорамы и виды. Отдельный памятник или ряд взаимосвязанных памятных знаков создают в природе своеобразные эмоциональные ориентиры. Природа в югославских мемориальных ансамблях и в памятнике заключенным на острове Ситэ в Париже становится доминирующим символом мемориала. Вечная и неизменная природа: земля и небо, камни, вода — символ бесконечной скорби и вечности жизни. Символ этот традиционен, современен, общечеловечен.

 

 

Архитекторы Г. Асарис, О. Закаленный, И. Страутманис, О. Остенберг, скульпторы Л. Буковский, Я. Заринь, О. Скорайнис

Мемориальный комплекс на месте бывшего фашистского лагеря смерти в Саласпилсе. 1967

 

 

Синтез архитектурно-скульптурно-живописных и ландшафтных форм с формами непластическими: словом, звуком, светом, музыкой, документальной, визуальной и звуковой информацией является в современных мемориалах одной из ведущих композиционных тенденций. Поэтические эпитафии на надгробных плитах, стелах, памятных камнях. Строгие документальные надписи. Материальные документы, реликвии. Скорбная мелодичная музыка или печально-тревожный звон — гул колоколов. Высокие светильники-свечи в изголовьях могил. Торжественные факельные шествия. За всем этим — глубочайшие народные традиции. Возрожденные или возрождающиеся, неумирающие. Традиции общечеловеческие и специфически национальные, передающие от поколения к поколению поклонение идеалу, предкам и современникам. Традиции обретают современную форму. Сквозь туман, дождь и сырость мерцают свечи-светильники. Поют озвученные камни. Звуком наполняется безлюдное пространство братского кладбища. Дальнейшее развитие цвето-свето-музыки, а также развитие традиций народных шествий, дней поминовения близких, воинов, жертв наполнит мемориальные ансамбли творческим, живым и трепетным присутствием человека, помнящего и чтящего тех, кто отдал свою жизнь за жизнь человечества.